Уважаемая Эльпора!

Это как раз те, кто размещают картинки "Доброго дня" и требуют писать при цитировании "Спасибо, пригодитЬся" требуют отдельного подхода.

А пока вы над этим думаете, вот вам старая сказка (август 2007 года).

Вот пришли мы, одни из, так сказать, первых поселенцев в стране ЛиРундии. И стали строить себе домики. Каждый выбирал свой вариант. Кто глухой забор ставил, кто друзьям ключи раздавал, а кто оставлял дверь открытой для всех.
Долго ли, коротко ли, но мы прошли все потрясения в нашей стране. И шторма, и бури, и снегопады, и наводнения… Не многие выдержали непогоду. Многие сдались, многие переехали в диковинную заморскую страну ЖеЖедию. Но мы продолжали жить поживать, добра наживать. Вырабатывать наши негласные правила жизни. Ругались с мэром, сорились с самыми богатыми жителями. Ругались друг с другом, стоили новые дома, рушили старые. А иногда старые дома рушил сам мэр. Они не вписывались в пейзаж.

И всё бы было хорошо, но в какой то момент сказали нашему мэру, что надо из нашей ЛиРундии сделать всеобщий курорт. И стал мэр стараться. И появилось много новых жителей у нас в стране. И стали они строить дома. И стали заходить к нам. Но не знали они устава нашего города, а может и не хотели знать. И строить они не умели, и тогда сделал наш мэр, чтобы старики учили молодых строить дома.

Но, если дома ещё можно построить, то воспитать новых жителей – дело непростое. И появились по всему городу надписи дивные «Токио Отель» и «Влад Топалов». И стали многие из новых жителей нарушать устав и неписанные правила нашей страны. И видя, что мэр их за это не наказывает, решили они, что это – хорошо.

И стали они заходить в наши публичные клубы, где мы бывало сидели у камина с бокалом бренди и сигарой, и стали они там пить пиво и мочиться в камин. А в один прекрасный день, выйдя из своего дома, я увидел, как молодой пацанёнок вырезает на моёй двери из кожи буйвола перочинным ножиком слово «казёл». И взял я его за уха и повёл по улице к родителям.

Но налетели на меня кумушки-защитницы. И стали они говорить, что негоже племя молодое трепать за ухо. И стали кричать они, что не должен взрослый дядя детей обижать. И стали вопить они, что нельзя так с детьми обращаться. И стали стенать они, что настоящие мужчины так не поступают. И стали они злобно плевать на меня. И стали наускивать на меня своих друзей и знакомых. И стали они уверять меня, что я сам виноват в этом. И стали они требовать с меня извинений, что я за ухо пацанёнка отрепал. И стали они писать мне письма подмётные с угрозами. И требовать в них, чтобы я свой дом разрушил, а сам стал изгоем и страну покинул. И стали шептаться они, что не достоин я звания мужчины и воспитанного человека.

И признавались они мне, что знают всё про меня. Что я специально такой кожей дверь оббил, чтобы бедный ничем не повинный паренёк её порезал. И что не люблю я детей. И что таких людей, как я, надо держать в пустыне, а в дома не пускать и руки не подавать. И что не соответствует наказание поступку, хоть и наказание то и не было никакого. И что не имею я право чужих детей я за ухо дёргать. И что теперь у мальца будет психологическая травма на всю жизнь. И что только люди, которые не любят животных могут обивать их кожей двери.

Да, были и другие голоса. Но никто не предложил починить дверь мне. Никто не сказал, что мой дом – это одно из старейших и известнейших строений в стране ЛиРундии, и даже люди из ЖеЖендии известные бывают в нём.

И тогда понял я, что не может увидеть народ истину, потому, что глаза их закрыты догмами, потому, что уши их забиты чеканными фразами, потому, что рты их наполнены слюной голодной. И не надо им не я, не дом мой, а только тема для обсуждения нужна им…
И решил тогда я написать следующее:

«Прошу прощения у всех, кого мои высказывания в ходе обсуждения данной темы оскорбили – лично или опосредованно. Моё поведение было хамским и грубым, сожалею об этом».

И решил я, что это – хорошо…
И был день…